Николай Годовиков
Николай Годовиков родился в г.Ленинграде. Дебютировал в фильме “Республика ШКИД” в 1966 году. Был в дружеских отношениях с Луспекаевым и Далем. Женат, имеет дочь Марию (25 лет) и сына Артема (11 лет). Работает в питерском “Метрострое”, по субботам играет в театре “На Софийской”.
Николай Годовиков – “Ехали мы с товарищем на “Ленфильм” – в “ШКИДу” пробоваться. Зашли в магазин электротоваров батарейку купить. Я смотрю: кассирши нет, а пачка лотерейных билетов лежит. Дай, думаю, билетик на счастье возьму. И вытащил один из пачки, из середины. А старушка-покупательница увидела и шепнула продавцам. Те вызвали милицию. В ментовке нас сразу пугать стали, фотографировать в фас, в профиль. Поймать поймали, а доказать не смогли – я почти сразу билет “скинул”. Они позвонили в мое “родное” 22-е отделение, где я, как трудновоспитуемый, состоял на учете в детской комнате милиции, – инспектору Синевой: “У нас тут ваш подопечный…” – “Кто? А, Коленька… Хорошо, еду!” В машине, по дороге на Охту, я говорю: “Тамара Александровна, вы бы отпустили меня. Я в кино собираюсь сниматься – мне на пробы надо…” – “Больше ничего не натворишь?” – “Нет”. И она у Кировского моста притормозила: “Дуй на свой “Ленфильм”!..”.
Трижды сидел в колониях общего режима, вор-рецедивист.
На этот путь, по его собственным словам, Николай встал еще во время учебы в физико-математическом техникуме, где его и отыскал режиссер Г. Полока. Ему требовались юные актеры для фильма “Республика ШКИД”. После этого снялся в “Жене, Женечке и Катюше”. А впервые “попался” Годовиков как раз во время съемок третьего по счету фильма – “Белое солнце пустыни” (1970 г.). В студии появились неизвестные, которые интересовались, как найти друга Петра. Когда они ушли, была обнаружена пропажа части съемочного оборудования. Петруху же водворили в камеру предварительного заключения. Какой драматический поворот.
После съемок одна за другой последовали кражи в Ленинграде, Москве, других городах. В милиции за Годовиковым закрепилась кличка “благородный вор” – он обворовывал только квартиры богатых. После очередного вояжа у Николая появился страшный шрам на груди. По словам Николая, “в 1977 году получил проникающее ножевое ранение в область груди с тяжелыми последствиями, которое мешало устроиться на работу (кино временно вынужден был оставить), зато поспособствовавшее попасть в 1979-м в места не столь отдаленные по статье 209 У К РСФСР. В тюремной больнице наконец-то был прооперирован, после чего судом был признан тунеядцем (несмотря на заключение врача о моей нетрудоспособности на момент ареста) и приговорен к 1 году заключения. Освободился в марте 1980-го”.
Первое время на зоне Николай плел сетки для картофеля, так как из-за раны, да еще из-за язвы желудка, на большее был не способен. Затем к себе в отряд дневальным его позвал один майор, Староверкин, который через некоторое время сделал его завхозом. Так что в зоне он тоже пожинал лавры.
Еще находясь в следственном изоляторе, Годовиков попросил разрешения вести переписку с матерью, женой и сестрой. Но за все время, которое он провел в колонии, ему не пришло ни одного письма или посылки… Видимо, не любят они кино.
О своей дальнейшей судьбе Николай пишет: “Стечение обстоятельств вынудило меня встать на преступный путь, так как мне нужны были средства к существованию. В июле 1980-го моя деятельность в качестве вора-домушника была пресечена соответствующими органами на 4 года. В 1984 году, освободившись, я устроился жить и работать по направлению в поселок Вырица Гатчинского района электросварщиком, затем маляром. Встретил женщину, родившую мне в 1988 году сына. Ранее, в 1987 году, поступил в Ленинградский Культпросвет на режиссерский факультет, параллельно возобновил работу на “Ленфильме”, опять же в качестве актера”. Так сказать, скупые строки биографии.
После второй “ходки” Николай снялся в фильме “В черных песках”. Кино опять вмешалось в его судьбу. Натянутые отношения с тещей вынудили его покинуть дом, в котором он проживал на птичьих правах. Опять изгой. Не имея собственного жилья, вновь оставшись на улице, он и совершил свое третье преступление.
На этот раз Николая взяли с поличным. А дело было так. Вместе с приятелем он приехал в городок Ленинградской области. У приятеля была сумка с набором “фомок”, Выпили, пошли прогуляться. Увидели открытую форточку в квартире на первом этаже. Первым в нее залез Годовиков, за ним и приятель. Стали искать ценные вещи. И нашли: кроличья шапка, кофе, джинсы, трое наручных часов. Приятель Годовикова “машинально” положил к себе фотоаппарат, сберкнижки. Собрались было уйти через дверь, а на пороге их встретила милиция: хозяйская дочь не смогла открыть дверь и обратилась за помощью.
Очередной суд состоялся 1 мая 1991 года. Петруха получил 2,5 года. Свою третью по счету “ходку” он провел во Владимирской колонии строгого режима для рецидивистов. За 4 месяца до освобождения Николаю, как ставшему на путь исправления, разрешили передвигаться без конвоя за пределы зоны по маршруту ИТК – овощехранилище, где он работал. После того как увидели его пьяным, этого права его лишили. Но вот опять воздух свободы.
Выйдя за ворота колонии, Годовиков сразу же “оторвался”… На следующий день его притащили к воротам зоны мертвецки пьяным и избитым. Отметил начало новой жизни. Отлежавшись несколько дней у бесконвойников, он уехал. Сначала в Москву, к майору Староверкину, затем в Санкт-Петербург. Любимый город опять подарил ему встречу с родной душой. Сейчас строит питерское метро и, по его словам, ходит “регулярно в гости к Гюльчетай”, причем вместе с супругой – женщиной восточной наружности. И поясняет: “Гюльчетай – наша, питерская. Нормальная девчонка, подруга, бывшая танцовщица”.
